«Не пройдёт и полгода, и я появлюсь,
Чтобы снова уйти, чтобы снова уйти
на полгода...»

Когда Ира – дочка Катерины Ивановны Глебовской из двадцать шестой, двадцатитрёхлетняя скрипачка и гордость своих консерваторских преподавателей, начинала репетировать программу к очередному выступлению, соседские дети собирались на ступенях около лестничной площадки, где жили Глебовские, а старушки на лавочке у подъезда некоторое время переставали обсуждать последние сплетни.
Когда во дворе, оглядываясь, появился высокий молодой человек в военной форме, из окна второго этажа пятиэтажки доносились пронзительные звуки скрипки.
Старушки, оторвавшись на мгновение от музыки, пристально вглядывались в незнакомца. Тот же, подойдя поближе, козырнул и поздоровался.
- Здравствуйте, Елизавета Павловна!
Главная бабушка нахмурилась и вдруг ахнула:
- Батюшки! Андрейка вернулся!
- Узнали, значит? - он улыбнулся, - я ненадолго, в отпуск. Как жизнь-то течёт здесь?
- Да как, по-прежнему! Детишки растут, а мы на лавочке сидим, - махнула рукой Елизавета Павловна, - хорошо домой-то вернуться небось, а?
- Хорошо, - согласился Андрей.
- Ну, ты иди, иди, устал небось, с дороги-то, - спохватилась старушка.
Распрощавшись с соседками, Андрей Калинин вошёл в подъезд и повернул направо, где оказалась такая знакомая коричневая дверь.
- Андрей? - он обернулся. По лестнице торопливо спустилась худенькая невысокая девушка в осеннем пальто.
- Ира? Глебовская? - не поверил своим глазам Калинин.
- Она самая, - девушка улыбнулась, - а ты как? Какими судьбами? Возмужал вон, усы отрастил! - она хихикнула.
- Я в отпуск, - ответствовал тот. С Ирой Глебовской они учились в одной школе, в параллельных классах. Дружили – по-соседски. Правда, после поступления в институт их пути разошлись. Потом Андрей ушёл служить в армию – и след совсем потерялся.
- Ясно, - Ирина оглядела его проницательным взглядом, - кстати, у меня сегодня концерт, приходи, если хочешь, ладно?
- Спасибо, постараюсь, - кивнул Андрей.

- Ты ведь скоро приедешь? - она задавала этот бессмысленный риторический, по сути, вопрос, уже в который раз.
- Скоро, скоро, - успокаивающе бормотал Андрей в ответ.
- Напишешь?
- Напишу. А ты будешь писать?
- Конечно, буду!
- Я очень буду ждать. Ириш, ты только не плачь. Всё это скоро кончится. Ладно?... И передай привет Катерине Ивановне.
- Передам...
Как в кино – вокзал, перрон, осень...и полгода разлуки.

-До свидания, Ирина Васильевна!
-До свидания, Катя, не забывай про ритм! - Ирина – давно уже не Глебовская, а Калинина - закрыла дверь. Потом сделал глубокий вдох и прошла на кухню. Там за столом сидел ещё не переодевший форму Андрей Калинин. Вот уже несколько лет как её муж, как ни удивительно было это сочетание – отличница скрипачка, надежда педагогов и суровый, хотя и молодой ещё офицер.
- Надолго?
-Недели две у меня есть, - пожал плечами Калинин.
-Две недели... - она отвернулась к окну, разглядывая чью-то проезжающую коляску, - а потом...?
- Служба.
- Как и всегда...
Ирина замолчала. Потом оторвалась от окна и исчезла в ванной. Послышался звук воды. И еле различимый всхлип. Андрей встал с места.
В коридоре они столкнулись.
- Ира, я... - начал было он.
- Слышать тебя не хочу, - прошептала Ирина и, накинув пальто, хлопнула дверью.
Постояв несколько секунд в растерянности, Калинин одел шапку и вышел.

Стояла осень – как и тогда, когда всё начиналось. Москва осенняя как в песне кружилась в вальсе жёлтых листьев и бурых семян-самолётиков.
Калинин прошёлся мимо здания консерватории, где три года назад преподнёс Ирине огромный букет роз после концерта, вышел на набережную и проводил взглядом последние осенние теплоходики. Рядом с рекой было прохладно и гулял ветер, гоняя по асфальту одинокий обрывок газеты.

Щёлкнул замок. Андрей закрыл за собой дверь и положил шапку на тумбочку.
На вешалке висело женское пальто.
Ира ждала его в кухне. Молча, глядя куда-то в пол.
- Есть будешь?
- Буду, - ответил Калинин.
Она выпрямилась, подошла к плите, взяла в руки половник и, налив тарелку, поставила её перед ним.
- Спасибо, - поблагодарил Андрей и принялся за еду.
- Вкусно, - заметил он, доедая тарелку.
- Не верю, - отозвалась Ирина.
Он поднялся с места и подошёл к жене.
- Ириш...прости меня.
Она вздохнула и заплакала.
- Ну, перестань, - утешал её вполголоса Калинин, - это в последний раз. Просто нельзя же оставить всё на полпути... Завершу операцию – и всё...
Она просто кивнула, закрыв глаза.